|
Мерей Сугирбаева
Повесть-монолог «Не хочу терять надежду» известного
казахстанского писателя, ученого-тюрколога, академика Немата Келимбетова
удостоена золотой медали европейского общества Франца Кафки под эгидой
ЮНЕСКО.
В начале 70-х врачи вынесли ему приговор:
«Больной проживет от силы год, а скорее всего, и того меньше – полгода».
Когда он, одетый в железный корсет, оказался прикованным к постели, младшему
из двоих его детей Кайрату было всего два годика, старшему Мухиту – 7. Жена
Куаныш, как они и договаривались в начале их семейной жизни – он будет
кормильцем-добытчиком, она заниматься воспитанием детей, к этому моменту не
работала. Родственники и друзья первое время жалели Немата, а потом дали
понять: «Извини, но мы ничем тебе помочь не можем» и забыли дорогу в этот
дом. Чтобы прокормить семью, Келимбетов решил заняться литературными
переводами. Первый заказ ему помог найти тогдашний директор издательства
«Жазушы» Абильмажин Жумабаев.
За те 10 лет, что он провел почти в
абсолютной неподвижности, Немат Келимбетов перевел около десяти книг, среди
них шесть объемных романов. Это «Наш милый Шушикент» армянского писателя
Леонида Гурунца, «Молния» украинца Василя Козаченко, романы узбекских
писателей – «Горизонт» Саида Ахмада и «Звездные ночи» Примкула Кадырова.
– В те годы гонорар за перевод одного
романа равнялся примерно стоимости двух легковых автомобилей, – рассказывает
писатель. – И вот ведь ирония судьбы: у меня, прикованного к постели
инвалида, денег было больше, чем у здоровых, и семью я содержал лучше, чем
они.
Первые пять лет все тексты писала под его
диктовку жена. Ей порой одну и ту же книгу приходилось переписывать по восемь
раз. День, когда он смог шевелить кончиками пальцев, был самым счастливым в
его семье.
Занимаясь переводами, Келимбетов никогда не
забывал и о литературных исследованиях. На его счету около десятка
монографий, посвященных древнетюркским литературным памятникам. Он, в
частности, сумел, опровергнув то, что сам же писал прежде в вузовских
учебниках, доказать, что истоки казахской литературы нужно искать в более
раннем, чем принято считать, периоде – в сакских и гуннских литературных
источниках. До этого он, как и многие другие литературоведы, предполагал, что
она зародилась во времена Тюркского каганата, то есть в VIII веке нашей эры.
Но суверенитет дал возможность связаться с тюркологами Запада. И тогда стало
известно, что, например, героический эпос «Атилла» написан в гуннские
времена, а «Алып ертонга» – в сакские. За то, что он смог доказать, что наша
литература оказалась старше почти на тысячу лет, Немат Келимбетов был
удостоен премии имени Культегина – тюркского воина-героя.
Когда заходит речь о жене, которая стала
для него всем, глаза у Келимбетова теплеют:
– В таких случаях обычно говорят – судьба.
У Бога ведь рассчитано. Всевышний наверняка знал еще до нашей с ней встречи,
что я буду прикован к постели, потому, видимо, и послал мне именно ее.
Как же он все-таки смог не только выстоять,
не сломаться, но и самоотверженно работать?
– Вопрос правильный, но он не ко мне, а к
нему – к Богу, – отвечает писатель.
Ответ, конечно, исчерпывающий, но все же
заглянем в детство писателя.
– Первые свои университеты я прошел в
семье, – рассказывает он. – От отца я научился, скрепя зубы, работать даже
тогда, когда, казалось бы, это невозможно, а от матери – душевности и
человеческой отзывчивости. Дело в том, что мой отец Келимбет Калдыбеков
вернулся с войны на двух костылях. Я видел: чтобы прокормить нас, он,
опираясь на них, работал с кетменем в огороде. Мама же, чтобы накормить,
обстирать, обогреть шестерых своих детей и 10 сирот – детей, эвакуированных
из блокадного Ленинграда и депортированных с Кавказа, тоже работала день и
ночь. До сих пор удивляюсь, как она умудрялась размещать всех нас в домике,
где было всего две крохотные комнатки.
Двум своим сыновьям Немат дал достойное
воспитание и блестящее образование. Сегодня это уважаемые и известные в
республике люди.
– Во всех своих интервью на этот счет я говорю
одно и то же: люди думают, что детей можно воспитать словами. Но я знаю
одного доктора педагогических наук, чьи дети выросли такими, что отцу стыдно
смотреть людям в глаза. Все дело в том, что дети верят не тому, что слышат, а
тому, что видят. Что касается моих детей, то они изо дня в день, из года в
год видели, как их отец мучается, но при этом работает. Через каждые три часа
мне ставили обезбаливающие уколы, в перерывах мне надо было успеть как можно
больше успеть сделать. Сегодня самая большая моя гордость – не мои книги и
звания, а мои дети и внуки. Это лучшие мои произведения. Но я горжусь не
должностями, которых они достигли, – это преходяще, а их человечностью.
Какие советы дал бы Немат Келимбетов тем,
кто попал в трудную ситуацию и кого один за другим начинают предавать друзья
и родные?
– Готовых рецептов у меня нет, – говорит
он. – Ситуации и люди бывают разные, поэтому советы в таких случаях может
дать один только Бог. А я могу сказать одно: всегда, в любой ситуации надо
помнить, что ты – Человек. Одно это слово обязывает ко многому.
Алматы
Газета
Страна и Мир |
