Неунывающие. Их кормят на обед кефиром с селедкой и дают страховки в шестьсот рублей. Они тренируются до кровавых мозолей, а им отменяют чемпионат мира за неделю до его начала. Корреспондент «ССФ» провела день с футболистами-ампутантами, выясняя, кто они, эти многократные чемпионы мира и Европы, и как им, титулованным инвалидам, живется в футбольной России.

Встреча на Ленинградском

9.20 утра. Ленинградский вокзал. На платформу из поезда летят баулы. Футболисты-ампутанты (все, кроме вратаря, с одной ногой – у голкипера нет руки), закончив сезон, решили сгонять в Таллин на международный турнир по следж-хоккею (на санках. – Прим. ред.). В Таллине у наших были худшие санки и клюшки, эстонцы носились, «как лоси» – и мы проиграли всем участникам с общим счетом 0:55.

– Ну, ничего! – на платформе смех, у всех горят глаза. – Мы у эстонцев за 50 долларов клюшки прикупили. (Показывают). До Олимпиады в Сочи четыре года – натренируемся ой-ёй-ёй!

– А в чем тренироваться будете? – переспрашиваю инвалидов, у которых отобрали всю хоккейную амуницию, «включая нижнее белье»…

– А нам паралимпийский комитет объяснил: «Вот вы в следующий раз приедете – мы вам все и отдадим…».

В хоккей (и легкую атлетику) футболисты сборной России подались по двум причинам.

Во-первых, они «непоседы»: два круга чемпионата страны, Кубок РФС, Кубок Президента, Всемирный Кубок чемпионов, Кубок СНГ, чемпионат России по мини-футболу – итого 7-8 соревнований в год – но им мало! Родных не видели аж полтора месяца… Были в Ижевске, Сочи, Подольске, Таллине. «Недельку, – признаются, – проведешь дома – и опять играть тянет…».

А во-вторых, они «в футболе достигли всего – неоднократные чемпионы мира и Европы, но инвалидный футбол (в отличие от хоккея) не паралимпийский вид спорта, а медаль олимпийскую выиграть хочется!»… Сперва доказывали, что футбол на костылях не травмоопасен. Потом доказали, что за пятнадцать лет серьезных травм нет… но в паралимпийскую программу его вводить не спешат.

Кто есть кто

Игорь Ломакин

31 год (9 из них – в футболе на костылях). Прозвище «Великолепный Гоша»: Я с тех пор, как бегом занялся, в футболе совсем легкий стал – летаю (стоя у поезда, забрасывает на плечо тяжеленную сумку). В Адлере у меня такие разминочки по утрам были: километров пять бежишь до дендрария, там полтора часа тренируешься, потом – обратно. (Смотрит на меня). У тебя совсем руки замерзли – держи мои перчатки (снимает с рук). Пошли к автобусу – надо с ребятами попрощаться. (Идем). Теперь только в феврале увидимся, когда хоккейные сборы в Финляндии начнутся. А футбольный чемпионат – в апреле… Я играющий тренер в ФК инвалидов «Нижегородец».

Максим Нигматуллин

26 лет. Прозвище «Брат вратаря»: (стоит в ста метрах от автобуса, в снегу, возле сумок). Москвичи сели и поехали! А нам еще самолет ждать! Мой – в Ханты-Мансийск – в восемь вечера. Вот (указывает), видишь, сколько сумок и «железа» (костылей. – Прим. ред.) – как цыган… (Вставляет крепкое словцо: ругаться научился, когда служил в армии – в стрелковой роте в Тюмени и Волгограде).

Дима Удалов

25 лет. Прозвище «Глист». Лучший игрок планеты (подходит): Будешь яблоко? (Протягивает плод, купленный в Эстонии, с хоккейной улыбкой, в которой не хватает двух зубов).

– А ты умеешь его пополам ломать? – спрашиваю. (Разламывает). А еще на половины? (Опять хруст – стоим, едим).

Костя Астапенко

36 лет (15 – в инвалидном футболе). Прозвище «Кемеровская бензопила» (ни игры без желтой карточки: первый борец в команде за справедливость). (Рекомендует себя, подходя): Четырехкратный чемпион мира, двукратный чемпион Европы, играю за «Кузбасс»… Не знаю, куда мне ехать в Москве: у меня самолет в Кемерово в одиннадцать вечера…

Едем впятером на Курский вокзал – провожать на поезд нижегородцев Гошу и Диму.

Не мутанты, а ампутанты

В московском метро, строившемся не для инвалидов (парапетов не видать за версту), во время самостоятельных спусков по замерзшим ступенькам самая тяжелая сумка кочует из рук в руки.

Костя (с обидой): Даже в Киеве в метро есть специальные подставки: на кнопку жмешь – и тебя наверх затаскивает. А в Москве мы сами по ступенькам лезем, да еще сумки тащим.

Друзья в ответ на «жалобы» подкалывают: «И зачем мы этого инвалида с собой взяли?».

Максим (улавливает мое смущение): Это у нас шутка такая: «Меня эти инвалиды уже достали!».

Игорь: А еще поговорка есть: «Мы – не мутанты, мы – футболисты-ампутанты!». – Но это что! Вот два года назад в Сочи на Кубке МВД случай был! На открытии какой-то генерал с приветственным словом к нам обратился. Только генералу в конце выступления надо было сказать «ампутанты», а он: «Товарищи импотенты!». А рядом девчонки стоят… (После того как все отсмеялись): У меня одно желание – найти кафе и что-нибудь съесть. Как вчера пообедали – и всё. В поезд еды купить забыли – пришлось чачу «кушать»… Знаешь, что такое чача? (Смотрит на меня). Это кавказский самогон под пятьдесят градусов. У одного попутчика пятилитровая баклажка оказалась – не довез… Зато только сели в поезд, раз – уже Москва.

…У дверей кафе на Курском вокзале на приятелей нападает смущение: баулы…

Игорь (спокойно): Та-а-к. Никто вам ничего не скажет! Каждый сейчас взял по одной сумке – и пошли!

– Лапшу по-домашнему для вас, остальным – пельмени? – переспрашивает Диму официант. В ожидании заказа каждый из друзей делится наболевшим…

Максим (шепотом): Зря ты рядом с Костей села: ты из-за него не услышишь нас.

Костя: (принесли пиво): Мы чемпионат Европы только раз проиграли – в Киеве в 99-м (сборная России – лидер мирового инвалидного футбола: ниже «серебра» ни на одном турнире не опускалась. – Прим. ред.). У бразильцев «воротчик» шаманом оказался: вышел и давай кругами вокруг «рамки» ходить: то гладит штанги, то целует – вот мяч мимо ворот и летел…

Игорь: Мы мечтали в этом году в Бразилии на чемпионате мира сыграть! У нас уже визы с билетами были. И вдруг за неделю сообщают, что бразильцы из-за финансового кризиса чемпионат мира… отменяют.

Акулы не виноваты

– Ребята, извините за вопрос, как получилось, что вы остались без ног?

Игорь Ломакин (прерывает тишину первым): Ехал я в 98-м на мотоцикле со скоростью 140 – и врезался в машину. Ботинки улетели. Мотоциклисты говорят: «Если ботинки улетают – то умер». А я проснулся в реанимации, гляжу – рядом баба голая лежит. Врачи забегали: «Ой! Очухался!» – и в отдельную палату меня. В голени 23 сантиметра кости не было – сказали: «Ништяк! За два года вытянем!». Аппарат Илизарова поставили: кость двигается – мясо рвет. На семь сантиметров кость вытянули, а через два года сказали: «Нет, тебе еще лет двадцать тянуть!»… и отрезали ногу до колена.

Костя Астапенко (неохотно): Я в 93-м в Кемерово на шахте ногу потерял – под транспортный конвейер попал.

Максим Нигматуллин (не сразу): А мне – не поверишь… Был в августе 2008-го в лесу «Open Air» (вечеринка на открытом воздухе. – Прим. ред.): музыка, костер, танцы – и вдруг грохот. Выбежал из леса какой-то дурачок и стрельнул мне в ногу.

Дима: Неправда: он на танцполе ногу стер (воцаряется хохот). Вот я спасателем работал, девушку от акулы спас – а сам не уберегся…

Максим: Астап с тех пор рыбу не ест: боится Димкиными шнурками подавиться. (После паузы): Поверила!

Игорь: Да ты не обижайся: мы историю «про акулу» всем рассказываем. Едем в поезде, начинают спрашивать, как мы ноги теряли – ну, мы и говорим: тренировочный сбор на Черном море проводили, и у одного акула ногу откусила, второй пытался первого у акулы вырвать – и сам ноги лишился, третий второго спасал – и так далее. У нас скучно не бывает. Только изредка какие-то очень небольшие комплексы проскользнут. Да, мы на костылях теперь. Ну, нет ее уже, ноги, и не вырастет она, как у ящерицы хвост.

Дима Удалов (честно): Я в девять лет ногу потерял – всю жизнь на костылях хожу. Играли на железной дороге, цеплялись за поезда. Я зацепился, бежал-бежал, споткнулся и упал под колеса. Вставать стал: одну ногу вытащил, а по второй два колеса проехали. Жар – как будто кипятком по ноге плеснули. Смотрю: у меня из штанины кость торчит. Ногу раздробило, но не отрезало: сухожилия целы. Но меня с семи вечера до двух ночи по больницам возили в Нижнем: «1 апреля – никому не верю!», врачи гуляют. Пошло заражение крови – и ногу отрезали.

Кто привел «неутолимого»?

– Вы до травмы футболом занимались?

Максим: Я на Севере в мини-футбол играл в «ТТГ-Югра». А сейчас в Таллине был мой дебют в инвалидном спорте. Мне пацаны костыли подарили (переглядывается с ребятами) – теперь буду тренироваться! Попробую в Нефтеюганске хоккейную команду создать и к футболу буду подтягиваться.

Костя: Я в футбол и хоккей с мячом с семи лет играл. И когда травму получил, ко мне в больницу пришли инвалиды и начали мне «втирать»: «Мы знаем, что ты бывший спортсмен!». Помню, лежу я, смотрю на них и думаю: «Что они несут? Какой футбол… без ноги?». А потом случайно забрел к ним на тренировку… по пути было. Дайте-ка, говорю, мне костыли – попробовать! В 95-м на Кубок в Сочи приехал – меня тренер сразу в сборную забрал!

Игорь: А я до травмы в Находке в футбольном клубе «Океан» играл. В 93-м, когда «Океан» в высшей лиге был, я правым полузащитником в дубль пробился – вместе с Сашей Тихоновецким. После травмы переехал в Нижний Новгород, встал на лыжи – первое место по области занял… Жаль, оказалось, что среди участников я один в этом классе ехал (друзья смеются). Но меня как «выдающегося спортсмена из Нижегородской области» взяли в 2000-м году в Москву на Олимпиаду трудящихся. А там «Олимпро» и «Спартак» показательную игру проводили – я тогда впервые увидел, что инвалиды в футбол играют – и сразу рванул к их раздевалкам. Они мне сказали: «Делай свою команду в Нижнем!».

И я ездил по всем обществам и училищам – инвалидов искал. Приехал в училище к Диме, где он… часы собирал. Стою в коридоре. Лестница в девять ступенек. Идет парень на тяжелых деревянных костылях. И вдруг – прыжок, костыль, нога, следующий костыль – и он уже наверху! Я глазам не поверил. «В футбол, – говорю, – играть хочешь?!». – «Хочу!!!». Собрали команду: приедем в школу, с физруком договоримся, они нас в спортзал запустят – и тренируемся: каждый – на своих костылях. Так и играли два года за собственные деньги. А потом у меня ребенок родился – и надо было семью кормить. Я в казино работать устроился – сначала охранником, потом – экспедитором, барменом. Года на два из футбола выпал. Диман в Барнаул уехал играть: приезжает, рассказывает – а у меня душа горит. Чуть дочка подросла – я опять стал на игры выбираться.

Костя: Димана я в 2003-м увидел – на сборе национальной команды в Бронницах. Я в защите играю, а он, форвард, на мой фланг пришел и начал мне надоедать: на месте не стоит. Открывается и открывается. Я думаю: откуда он взялся, этот неутомимый?! «Эй, – говорю, – молодой! Ты мне надоел!». (Дима смеется). Я из-за него чуть край защиты не поменял!

Игорь: Димка – красавец! Ему из аута мяч на скок кинут, а он через себя (!) ногой – бац – и в «девятку»!

Мальдини и Леня

– Бывает, что кого-то из ребят не пускают в инвалидный футбол родители?

Игорь: У нас одному мама запретила играть: «У него с сердцем плохо!», – а потом мы его с сигаретой видели… Но многие в инвалидный футбол приходят, потренируются, у них плечи «раздувает» (у нас из-за костылей вся нагрузка на плечи идет и на здоровую ногу) – и они сами говорят: «На хрен нам это надо!». Или про деньги спрашивают. А мы шесть лет не знали, что такое деньги – еще свои вкладывали! Помню, приезжаем к пацану на квартиру – десять рублей наскребем, купим самой дешевой сечи или гречки, сварим, наедимся командой – дово-о-льные! На автобус порой денег нет – на тренировку пешком идем несколько километров. А у самих от костылей кровяные мозоли в полруки…

Костя: Надо, чтоб человек сам – душой – хотел играть. Его же никто не заставляет футболом заниматься – это реабилитация. Общение. Не хочешь – ради бога, сиди дома. Добьешься успехов – получишь денег. Но если ты ноль и хочешь, чтоб тебе кто-то сразу заплатил – ну, так же нигде не бывает! Я с 95-го года в инвалидном футболе. Нам за первое чемпионство мира ни копейки (!) не заплатили – и что теперь, умереть? Сейчас в сборную почти всех берут, а раньше был отсев. На сбор приехали двадцать человек, а оставили четырнадцать…

– А если шесть «сломаются»?

Игорь: Нас не сломаешь! (Голос заглушает дискотечная песня – Дима подпевает). Мы еще, знаешь, как танцевать умеем? (Смеются).

– В футболе на костылях возрастного ограничения нет. Кто самый молодой и самый «старый» в сборной России?

Костя: Сереге Абрамову – двадцать, Вове Сикоеву – сорок пять. А на «втором месте» по ветеранам – я… Хочу лет до пятидесяти поиграть…

Максим (с изумлением): Мальдини задумал победить?

Костя: Да что Мальдини? У нас в Барнауле Леня есть (Кинякин. – Прим. ред.) – ему 53 года. Он угловой бежит подавать, я ему кричу: «Леня, угол режь!». А он – по прямой: мне, говорит, так проще!

Зарплата – шесть тысяч… рублей

– В состоянии каждый из вас прожить на ту зарплату, что вам платят в ваших футбольных клубах?

Костя (эмоционально): А ты как думаешь? Я за то, что в футбол играю, шесть тысяч рублей получаю. И пенсия – семь тысяч. А у меня – жена и девятилетний сын.

Игорь: У нас в «Нижегородце» зарплата повыше, чем в Кемерово: десять-двенадцать тысяч. Только в январе и феврале мы сидим без денег: до марта грызем сухари, пока деньги через все инстанции пройдут: Счетная палата, Комитет…

У меня в трех видах спорта уже медали: в легкой атлетике, хоккее и футболе! За футбольное «золото» чемпионата Европы 2006 года нам дали по пять тысяч рублей. За ЧЕ-08 дали пятьдесят, но из них… 13 процентов налогов забрали.

Дима: А мне наш губернатор Валерий Шанцев – спасибо ему! – квартиру дал. Вот бы и Гоше с жильем помогли! Они с женой сына родить хотят, но пока (уже несколько лет) в Нижнем Новгороде с семилетней дочкой по съемным квартирам скитаются…

– Вы, помимо футбола – тренировок и игр, – еще и на другую работу ходите?

Максим: Я в «Роснефти» пять лет оператором пульта управления работаю. У меня два компьютера, три телефона и 800 нефтяных скважин: за месторождениями слежу. Если где-то что-то остановилось – звоню и говорю, что сделать надо. Два дня – в день, два дня – в ночь, четыре выходных…

Дима: А я, когда в Барнауле играл, промышленным альпинистом работал: к веревке деревяшку привяжу, повисну на ней и швы на домах заделываю – тянусь-тянусь, чуть не выпадаю. А иногда… без страховки лазил. Мы уже все со смертью пошутили. Нам не страшно.

– Расскажите мне, как у вас чемпионат России проходит?

Игорь: В два тура: сначала двенадцать команд приезжают в Волгоград – и играют каждая с каждой, потом – едут в Нижний Новгород. В прошлом году наш «Нижегородец» взял Кубок России и выиграл в чемпионате все матчи – ни одной ничьей! Нам нижегородский арбитр Игорь Егоров помогает: его академия предоставляет нам тренировочные поля, тренажеры, медкабинет.

– Почему в Твери во время чемпионата мира вы жили…

Костя (опережает): …в бывшем профилактории для душевнобольных? Да.

Максим: А почему в Таллине за десять долларов в день «шведский стол» ломился, а в Подольске нам на хоккейных сборах на обед давали кефир и селедку (!), хотя Паралимпийский комитет платил за обед на 25 человек по 17 тысяч рублей? Ответишь нам на этот вопрос?

Страховка за палец

– Способны ли инвалиды сыграть в футбол со здоровыми?

Костя (шутя): Жаль, здоровые после этой игры инвалидами будут… Мы же здоровому подножку костыликом – хоп! – уползай… чтоб не бежал слишком быстро.

Игорь: Я договаривался с президентом Федерации мини-футбола – и мы в Нижнем Новгороде три года во второй лиге играли со здоровыми – и выигрывали у них. У нас и удары не хуже, и скорость. Из центра поля мяч как «воткнешь» – их вратарь в себя прийти не может: не понимает, как так получается…

– А против Аршавина и К° вы бы сыграли?

Дима: В большой футбол они нас разорвут: мы на огромном поле просто не будем за ними успевать. А в «миньку» будем играть на равных: там пространство небольшое. Только «сменами» надо будет меняться…

Игорь: Мы во время их игр со словенцами весь телевизор оплевали! В футболе есть скорость – есть игра. А если наши по полю ползают – ну, как ты тут сыграешь? Они физически не были готовы. Аршавин кричал: «Я!». А что он за две игры сделал? Он по полю, мертвый, пешком проходил: пару человек обведет – и всё.

Дима: Жаль, у словенцев в инвалидном футболе нет своей сборной – мы бы их «чпокнули»!

– У вас костыли во время игр ломаются?

Игорь: Знаешь, как это жестко? Бежишь-бежишь – а у тебя опора из-под ног – раз! – и ушла. Но мы тренируемся падать – поэтому уже знаем, как сгруппироваться, когда они сломаются. Вот Астапу почти на каждом турнире голеностоп ломают…

Костя: …а «галик» – это «ложка», которой ты с мячом работаешь: бежать сможешь, но бить уже не сумеешь. У нас подкат запрещен – и меня сзади по ногам бьют.

Игорь А я играл со сломанным большим пальцем на последней ноге. Приехал в травмопункт, мне снимок сделали: «Надо гипс одевать». Я говорю: «Какой гипс?! Мало того что в машине газ-тормоз протезом жму, да еще сцепление буду гипсом давить? Менты остановят – в ужас придут». Мне еще страховку за палец шестьсот рублей дали…

– У вас драки во время игр бывают?

Дима: В Узбекистане на чемпионате мира команда на команду дрались. Соперники взялись в наглую выбивать мячик костылями из ворот. Наш тренер говорит бразильскому судье: «Это что такое?!». Тот ему: «Иди отсюда!». Тренер бразильцу как даст оплеуху! А у нас на поле свой «раунд» начался: узбеки «закипели». Ну, наш парень Тимур из Дагестана и «убрал» двоих в легкую. Милиция на стадион приехала – хотели нас за хулиганство забрать.

Игорь: У нас по правилам, если костыль поднят, и в него попадает мяч – то засчитывается «рука». А когда ты на костылях стоишь и опираешься на них – то игры рукой нет.

Кто хочет - тот живет.

…Пельменей ждали долго. «Видно, лепят!», – подбадривал компанию Макс – накормили холодными… «Ладно, не расстраивайся!» – поддержали официанта инвалиды.

Максим (официант ушел за счетом): А сейчас ты увидишь, как мы быстро бегаем. Астап на своем протезе дощелкает до программы «Кенийский марафон» (смеются).

«Уважаемые пассажиры! Начинается посадка на поезд №62 «Москва – Горький» отправлением в 13 часов 55 минут», – предупреждает диктор. Расплатившись, выбегаем из кафе. Игорь с Димой напутствуют на прощание друга: «Костян, ты смотри не потеряйся!». Астап и Макс едут в аэропорт – мы бежим к железнодорожным путям.

– Про вас сегодня фильм можно было снять…

Дима: Про меня еще в 2006-м сняли. «Живой» называется (фильм А. Велединского. – Прим. ред.). По сценарию герой из Чечни без ноги возвращается – и, чтоб не обрезать ногу актеру Андрею Чадову, меня дублером взяли. Так весь фильм и показывали: голова Чадова, а тело – мое. Ох, и ругался я в Липецке на съемках! Там в одном эпизоде герой культю натер, а когда пил, решил ее продезинфицировать… и поджег. Мне культю мазью намазали, пакет надели, сверху – типа гипса, чтоб насквозь не прожгло, а потом сделали ямочку, спиртику в нее налили – и на счет «три» зажигалкой – жух! – и все вспыхнуло. Жжение и боль были адские, а кадр из фильма вырезали. Сказали: «Слишком страшная сцена!».

– Цифра – страшнее: в России ведь 14 миллионов инвалидов…

Дима: А ты знаешь, сколько их – которые могут, у кого талант в башке засел, но они боятся даже вылезти на улицу на костылях?

Игорь: У нас красивый, видный парень в 18 лет получил травму – и два года из дома выйти стеснялся, пока мы его через собес не нашли. Я у него на глазах брючину поднял: «Видишь? У меня тоже ноги нет. Это протез». Цоп парня – и на мини-футбол. Он игру посмотрел – и давай ходить на тренировки. Сначала комплексы были, а как стал на соревнования ездить – все ему теперь без разницы.

Дима (уже из поезда): Мы с Гошей ничего не испугались. У кого есть стремление к жизни – тот и живет.

Елена Савоничева

Источник: sovsport.ru