Oсенью в Железнодорожном суде Екатеринбурга
началось рассмотрение громкого дела в отношении сразу нескольких медучреждений.
Его суть в следующем. В мае 2009 года Юлии Селивановой провели процедуру
искусственного оплодотворения в Центре семейной медицины. Через несколько дней
женщине стало плохо, медики направили ее в больницу № 7, а оттуда - по месту
жительства, в дорожную больницу станции Свердловск - Сортировочный. Однако
установить причину ухудшения здоровья не удалось.
В итоге ее
доставили на скорой в ГКБ № 40, где поставили диагноз «язва желудка», сделали
операцию. Юлия Селиванова умерла. Теперь супруг и мать погибшей требуют
возмещения материального и морального ущерба от всех медицинских учреждений на
общую сумму 3,25 млн рублей.
Уверенности в том,
что родственникам удастся получить адекватную компенсацию, нет. Об этом говорит
скупая статистика. В 2009 году за смерть пациентки, случившуюся из-за
повторяющихся врачебных ошибок, выплачено 60 тыс. рублей. Родителям мальчика,
погибшего из-за халатности участкового педиатра, - 160 тыс. рублей (обе
трагедии произошли в Кушве, Свердловская область). Максимальную в подобной
практике на Урале сумму - 450 тыс. рублей - суд присудил родственникам умершего
в мае 2010 года мужчины, в лечении которого участвовало восемь врачей.
Очевидно, что
работающий механизм возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью
пациентов, необходим: суммы, выплачиваемые сегодня пострадавшим, ничтожны. Тем
более что компенсаций приходится добиваться в судах.
Попытку создать
такой механизм предприняло Минздравсоцразвития: в начале сентября ведомство
опубликовало проект закона «Об обязательном страховании гражданской
ответственности медицинских организаций перед пациентами».
Масштаб
проблемы
Авторы предлагают
с 2013 года обязать государственные и частные медицинские учреждения
приобретать полис у страховщиков, аккредитованных Минздравсоцразвития.
Больницы, работающие в системе обязательного медицинского страхования, смогут
оплачивать страховку за счет средств ОМС. Размер взносов определяется факторами
риска: длительностью работы медучреждения, квалификацией персонала, видами
оказываемой помощи, характеристиками используемого оборудования и технологий.
Также на тариф будет влиять наличие страховых случаев (под термином понимается
«причинение вреда жизни или здоровью потерпевшего вследствие дефекта оказания
медицинской помощи и при наличии причинно-следственной связи между наступившим
событием и процессом оказания помощи»). По оценке министерства, в среднем взнос
составит 2% от стоимости всех медицинских услуг, оказываемых
учреждением.
Для расследования
инцидентов в субъектах будут созданы экспертные комиссии, куда пострадавшие
пациенты или их родственники смогут обращаться напрямую. Это позволит получить
компенсацию без судебных разбирательств, неминуемых сегодня. Правда, лишь при
наступлении инвалидности (первой группы - 1,5 млн рублей, второй - 1 млн
рублей, третьей - 0,5 млн рублей) или смерти (2 млн рублей).
Президент Лиги
пациентов Александр Саверский отмечает, что нововведение актуально:
- Официальная
статистика врачебных ошибок в России отсутствует, но представить масштаб
проблемы можно по следующим данным. В 2000 году в США были опубликованы
результаты длительного мониторинга смертности по вине медиков: в среднем 100
тыс. смертей в год. По оценке Всемирной организации здравоохранения, США
находится на 37 месте в мире по уровню медицинской помощи, Россия - на
130. Однако сделаем комплимент нашей системе здравоохранения и не будем
учитывать место в рейтинге, а просто соотнесем данные с количеством проживающих
в стране людей. Население России в два раза меньше штатов, то есть у нас в год
умирает по вине врачей около 50 тыс. человек.
По мнению замглавы
Минздравсоцразвития Юрия Воронина, оценка завышена в 5 - 10 раз.
Нулевой
эффект
Сейчас
законопроект находится в стадии обсуждения. Страховщики и медики заявляют, что
его эффективность будет низкой: большинство положений не упрощает, а затрудняет
установление справедливости.
Главная претензия
к разработчикам - деятельность экспертной комиссии. В ее состав войдут
чиновники из регионального Минздрава, Росздравнадзора, органа исполнительной
власти, представители страховой компании, застрахованного лечебного учреждения,
организации по защите прав потребителей, а также врач, работающий за пределами
территории, на которой ведется расследование страхового случая.
- Состав комиссии,
описанный в законе, говорит о том, что региональный Минздрав должен будет
выпороть сам себя. Ведь ошибки врачей - это его ошибки, - подчеркивает
Александр Саверский.
- Перекос в
сторону лиц, не заинтересованных в защите прав пострадавших, - не единственный
недостаток комиссии, - продолжает президент Ассоциации региональных медицинских
страховщиков «Территория» Максим Стародубцев. - Закон предусматривает, что она
будет работать на общественных началах. Это ставит под сомнение участие на
постоянной основе всех членов, соблюдение ими сроков рассмотрения заявлений
потерпевших, возможность участия в работе врача из другого региона и т.д.
Комиссия представляет собой громоотвод, призванный не более чем обозначить
заботу о пациентах, а в реальности свести до минимума разбирательства и до нуля
- страховые выплаты. Потерпевшему придется бороться: с комиссией - за признание
факта страхового случая и причинно-следственной связи; со страховщиком -
за реальное получение денег; с медико-социальной экспертной комиссией - за
признание инвалидности и группы.
Второй недостаток
- малый срок для обжалования решений комиссии (15 дней). Подготовить документы
за это время сможет только профессиональный юрист, специализирующийся на
медицине. А таких - единицы. Если пострадавший пациент или его родственники не
смогли найти адвоката - шансы получения компенсации почти нулевые.
Третий минус
касается проведения независимой экспертизы. Ее правила утверждаются
уполномоченным органом Управления здравоохранения, а он, по мнению экспертов,
опять же не заинтересован в защите прав потерпевшего. Кстати, установленный
объем расходов на ее проведение (не более 20 тыс. рублей) меньше сегодняшних
расценок судебно-медицинских бюро.
Четвертый -
законопроект не касается случаев, которые не попадают под понятие «дефекта
медицинской помощи». Максим Стародубцев: «Без ответа остается важнейший вопрос
- является ли страховым случаем вред здоровью без вины врачей? Закон не решает
проблему причинения вреда, возникающего при соблюдении стандартов, то есть
случайности - того, что и должно быть предметом страхового покрытия».
Страховая компания
сможет переложить расходы на медучреждение или конкретного врача в трех
случаях: если будет установлен преступный умысел; окажется, что медик работал в
состоянии опьянения (алкогольного или наркотического); медучреждение могло
предотвратить ущерб, но не сделало этого. Пострадавший получит компенсацию, а
страховщик предъявит регрессивное требование к виновнику. С одной стороны,
такие санкции могут призвать врачей к большей ответственности. С другой, если
на больницы посыплются миллионные иски, об обновлении оборудования можно
забыть.
Еще один спорный
момент нового закона - принципы отбора страховых компаний. Минздравсоцразвития
допустит к работе страховщиков, соответствующих ряду критериев: филиальная сеть
должна охватывать не менее 75% регионов, уставный капитал - быть не менее 2
млрд рублей (причем доля иностранного участия - не более 25%) и т.д. Смысл
ограничений понятен: допускать к работе мелкие компании опасно. Но в страховом сообществе
считают, что таким образом обеспечивают условия для узкого ряда игроков: по
оценке министерства, объем создаваемого рынка страхования достигает 27 млрд
рублей. Генеральный директор СК «Росно» Ханнес Чопра говорил в одном из
выступлений:
- Ограничение
доступа страховщиков с иностранным капиталом в ряду прочих перечисленных
гарантий платежеспособности выглядит абсолютно абсурдным и никак не может быть
связано ни с данным видом страхования, ни с задачами, которые призван решить
этот закон. Это выглядит как дискриминация.
Без
прогнозов
- Казалось бы,
законопроект призван упростить жизнь медучреждения. Оно несет ответственность
перед пациентом за вред, причиненный при оказании медицинской услуги, и
рискует, таким образом, финансовыми ресурсами. При вовлечении в эти отношения
страховой компании бремя компенсационных выплат спадет с его плеч. Но страховка
не покрывает компенсацию морального вреда, а на него приходится по практике не
менее 80% заявленных к взысканию с больниц средств. Поэтому говорить однозначно
о пользе нововведения для пациента сложно, - констатирует генеральный директор
СМК «УГМК-Медицина» Игорь Леонтьев. - Так что, получив страховую выплату (по
сути, деньги за ошибку), потерпевший или его родственники смогут обратиться в
суд за компенсацией морального вреда. Обязательная медицинская «гражданка»
покрывает слишком узкий перечень ситуаций. У медучреждений остаются финансовые
риски, а у пациентов - вероятность получения смешных по размеру компенсаций.
Мнение
поддерживает Максим Стародубцев:
- Властям нужно
понять, с какой целью они пишут закон - если защитить права пациента, это одно.
Поднять доходы страховщиков, точнее, пары-тройки их представителей, - другое.
Снять социальное напряжение в отношениях между медиком и пациентом - третье. В
целом появление законопроекта отражает непонимание роли ОМС. Сейчас защиту
пациентов проводят страховщики по ОМС, если у них есть такое желание
(единственная проблема - мизерные выплаты, которые удается отсудить. - Ред.).
За исключением тех случаев, когда вину медиков установить не удается. Именно
эту нишу и должен был заполнить данный законопроект. Не случилось.
Александр
Саверский считает, что министерство в принципе решает не ту проблему:
- Даже если власти
корректно застрахуют ответственность врачей, ситуация в здравоохранении не
изменится. Население ведь не денег ждет. У кого-то по вине врача погибает
ребенок. Вряд ли родители придут в комиссию и скажут - дайте. Власти циничны,
они считают, что жизнь человека измеряется деньгами. Население же хочет, чтобы ответственность
медиков была неотвратимой. Для этого нужно расширить административный кодекс:
штрафы, временное и пожизненное лишение практики и т.д. В этом случае врачи
реально начнут лучше работать.
Таким образом,
существенную пользу от закона в текущем виде пациенты скорее всего не
почувствуют. Он мог бы стать инструментом получения адекватной компенсации за
врачебные ошибки (пусть всего в двух случаях: смерти или инвалидности), но
непрозрачные механизмы работают явно не на это. В Европе и США проблема решена
индивидуальным страхованием ответственности врачей (с четким алгоритмом
расследования инцидентов) и широким спектром санкций: как финансовых, так и
административных. Но в России отсутствует институт лицензирования медиков (у
властей есть планы его введения с 2015 года), поэтому индивидуальное
страхование пока невозможно. Введение штрафов при сегодняшних зарплатах врачей
и финансовом состоянии отрасли в целом не изменит ситуацию: платить зачастую
просто нечем. Идея расширения административной ответственности предметно пока
не обсуждалась.
